«Образ человека в арабской культурной традиции»

В наши дни арабская культура рассматривается как соцветие различных культурных общностей, включающих разные арабские страны, которые тесно связаны между собой единой культурной историей, исламской традицией и арабским языком. А главным объектом арабской культуры является человек. Арабская культура традиционна, обладающая высокой степенью единства, которое основывается на религиозном фундаменте. Однако, ближе к концу 20 века, на Востоке возросли неотрадиционалистические тенденции и стремления вернуться к основам традиционной исламской культуры, и этим путем решить проблемы духовного и материального развития арабского мира.

Традиционализм утрачивает свои позиции в общественной жизни благодаря влиянию научно-технического прогресса, но в жизни семьи и личности эти процессы происходят гораздо медленнее.

Нынешняя социально-культурная ситуация в арабском мире вызывает определенное противостояние традиционного и нового, затрудняет формирование общественного сознания, поиски идеала, ценностно- ориентирующего социальное и личное поведение.

Цель данной работы: выявление типологических особенностей образа человека в арабской культуре.

Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:

1. Выявить специфику осмысления личности в доисламской арабской культуре.

2. Проанализировать изменения представлений арабов о роли и месте человека под воздействием исламского вероучения.

3. Рассмотреть проблему человека в условиях современной арабской культуры.

Объектом данной курсовой работы является арабская культура, рассматриваемая как сочетание культур арабских страны, тесно связанных друг с другом единой культурной историей, исламской традицией и арабским языком.

Предметом - специфика рассмотрения человека в арабской культуре.

Предмет и задачи курсовой работы обусловили использование следующих методов: теоретического и сравнительно-исторического анализа.

Набатейское царство и город-государство Пальмира находились в пределах полуострова, но были основаны не бедуинами. Столицей набатейского царства была Села (или Петра, как называли ее греки). При царе Харисе III в I веке до н. э. набатеи захватили Дамаск. В 106 году Набатейское царство было покорено Римом и превращено в римскую провинцию Аравия. Другой значительный центр сирийской государственности — Пальмира (Тадмор) - был захвачен римлянами и разрушен в 272 году, когда царица Зейнаб (Зиновия) попыталась противодействовать Риму .

У арабов закрепилась племенная социальная организация. Территория племени четко обозначалась и охранялась. Нарушение границ не оставалось безнаказанным: ответным действием был набег. Основное ядро племени составляла семья, располагавшая обширным мужским потомством. Богатство и сила племени заключались в детях, но в детях исключительно мужского пола, будущих воинах и старейшинах. Такая семья (род или клан) пользовалась авторитетом у других родов племени, которые сплачивались вокруг нее.

Глава самого многочисленного и могущественного клана был обычно и главой племени (сайид-аль-каум или шейх). Власть шейха основывалась на его авторитете, а существенные вопросы решал он совместно со старейшинами племени. Шейх ведал сношениями с другими племенами и предводительствовал на войне, за что получал четвертую часть добычи. Он принимал гостей - законы гостеприимства были священны. Арабы, как и все другие кочевые народы, славились своим гостеприимством. На гостя не распространялся закон кровной мести; смертельный враг, успевший прикоснуться к шатру, мог чувствовать себя в полной безопасности - он гость. Для него резали последнего барана и последнего верблюда - величайший позор плохо принять гостя .

Другой священный долг племени был связан с обычаем кровной мести. Если бы не соблюдался этот закон, ни один человек, как тогда считали, не чувствовал бы себя в безопасности даже у себя дома. Поэтому даже в случае нападениях на чужие караваны, или захвата скота старались по возможности крови не проливать. Ловко, быстро и бескровно совершить разбойный налет считалось настоящим молодечеством и удалью, достойными восхищения.

В племени каждый мужчина - воин. Только силой оружия племя удерживало за собой пастбища и колодцы, оберегало стада, женщин и детей. В староарабской (т.е. домслмской) поэзии сохранилось множество боевых песен, прославляющих мужество и доблесть воинов племени и глупость представителей племени нападавших: «Вид твой подтверждает незнание твое и глупость! Ты к тем пришел, кто вечно занят войнами чести, кто выступает с именем своего предка! Ты здесь нашел людей, стойко отстаивающих достоинство рода, и в ту минуту, когда других одолевает страх, наши герои смело идут вперед!» .

Другая столь же важная сфера деятельности мужчины - купеческое дело. Современные исследователи уделяют мало внимания такому важному фактору арабской экономики, как торговля. А ведь именно купеческое дело было связано с освоением многих отраслей знания: о землях, по которым пролегали караванные пути, о климате стран, де велась торговля, их растительном и животном мире, в котором нужно было различать годные в пищу или ядовитые растения, о свойствах и повадках диких животных, хищников, пресмыкающихся или насекомых. Купец должен был уметь не только сохранить товар, но порой и собственную жизнь и жизнь сопро-вождавших его людей, должен был уметь лечить заболевших животных — верблюдов, лошадей, овец, от состояния здоровья которых часто зависел успех его предприятия. Он должен был владеть искусством дипломатии, занинем человеческой психологии, чтобы находить общий язык с разными людьми, настроенными порой враждебно. Купец являлся центральной фи-гурой на Востоке. Абу Ваил, один из сподвижников Пророка, говорил: «Дирхем, заработанный мною торговлей, мне приятнее, чем десять из казенного содержания» .

В дальнейшем мусульманское право и этика исходили из того, что наиболее естественным и подобающим является образ жизни зажиточного, экономически независимого человека, у которого в таком случае появляется и больше возможностей для добрых дел. Аш-Шайбани (749—805) в своей «Книге приобретений» опровергал взгляды «невежд из числа аскетов и дураков из числа суфиев», утверждавших, что заботы о мирских благах — грех. Даже ал-Газали не прошел мимо этой темы и в своем фундаментальном трактате «Оживление наук о вере» также порицал лентяев. В послании «Похвала купцам и осуждение службы у султана» ал-Джахиз, современник аш-Шайбани, подчеркивает независимость и высокие моральные качества купцов. В другом трактате, который называется «Книга указаний о правильной торговле», автор ад-Димашки пишет: «Купцу дано благоденствие, он обладает превосходными качествами, и одним из особенных достоинств является то, что простая одежда не мешает ему обладать многими тысячами. А у того, кто общается с эмирами, может не хватать средств, но он должен всегда появляться в блестящем одеянии и тюрбане, иметь красивых лошадей, чистую упряжь, седла и уздечки и держать невольника» . Богатство, нажитое торговлей, свидетельствовало как в доисламской Аравии, так и позднее, о рассудительности и обширном уме его обладателя.

Полноправный член племени был полностью свободен в том смысле, что никто, даже шейх или глава его собственного клана, не мог ему ничего приказать. Он никому не платил налогов, и даже сама мысль об этом должна была казаться ему странной и оскорбительной - налоги платят побежденные, как выкуп за свою жизнь и плату за свою трусость, а он свободен и готов защищать свою свободу с оружием в руках, кстати, это оружие он всегда носил при себе; и все обязаны знать, что он никому не уступает в храбрости и не побоится сразиться с любым прославленным богатырем.

Он был волен молиться любым богам и идти любым путем; даже во время войны он мог оставаться дома - не было ни полиции, ни армии, которые могли бы принудить его силой отправиться на войну или делать какую-нибудь работу. Короче говоря, его личная свобода не была ограничена ничем, кроме полной зависимости от своего племени.

Если племя изгоняло его, он сразу же лишался вообще всех прав - становился хали, человеком вне закона. Хали можно было обобрать, искалечить, продать в рабство, убить - все что угодно. Он был ничей - всякий, кто "нашел" его или "подобрал", становился его владельцем. К такой мере бедуины прибегали крайне редко .

Так в условиях полной свободы и столь же полной зависимости от племени или от клана протекала жизнь араба-кочевника.

За века и тысячелетия выработался нравственный кодекс, в основе которого лежал гуманизм племенных законов.

Согласно этому кодексу, идеальный араб должен быть:

■ благородным,

■ бесстрашным в бою с врагами,

■ непреклонным в выполнении долга кровной мести,

■ верным слову,

■ гостеприимным,

■ щедрым,

■ великодушным,

■ почтительным к старшим;

■ должен невозмутимо переносить удары судьбы;

■ не заискивать перед сильными и защищать слабых;

■ заботиться о своей чести и чести своего племени,

■ должен быть готов на любой подвиг, на любое самопожертвование.

К этим идеалам должен был стремиться араб, если хотел завоевать

уважение своих соплеменников, эти идеалы внушали с детства. Пожалуй,

если поставить вместо слова "племя" слово "родина", то все перечисленные добродетели и сейчас не потеряли своей ценности.

Законы существовали в виде права, освященного древностью обычая. При разрешении споров, арбитр (хакам) мог опираться только на собственный авторитет и весомость своего мнения. У бедуинов одним из особо тяжких преступлений считалось нарушение обязательств, налагаемых узами кровного родства . Близкими понятиями были честь (ирд) и родство (насаб).

Родство различалось так: близкие, двоюродные и остальные родственники, затем родство по браку и родство по клятве. Родословная понималась как цепь рождений. Хишам аль-Калби приводит предание о том, что древние языческие верования в Аравии возникли из почитания предков- прародителей, символами которых арабы считали камни, деревья или животных.

Иногда бедуинские племена объединялись во временные союзы, которые распадались, как только цель такого объединения оказывалась достигнутой. Племенной организации придерживались и оседлые арабы.

Арабы почитали умерших предков. Никогда бедуин не проезжал мимо места погребения, не прибавив камня или ветки к той груде, которая уже покрывала могилу. Не было большего несчастья, чем умереть вдали от своего племени. Уважение к предкам — излюбленная тема староарабских поэтов, среди которых Хассан ибн Сабит:

Первенство нам обеспечили наши предки, бывшие среди первых в похвальных делах .

Иногда погребение сопровождалось жертвоприношением верблюда. Бедуины представляли себе умершего сладко спящим в своем сумрачном обиталище и обладающим еще в течение года неким полусознанием, позволяющим ему следить за тем, как родные чтут память о нем. Ощущение быстротечности жизни и в то же время вечности бытия (дахр) было чрезвычайно ярким.

Таким образом, у бедуинов была, если можно так выразиться, религия семьи, рода, племени и связанное с этим понятие морали в форме мурувва — мужской доблести, включающей честь, славу, благородство.

В доисламском обществе существовал нечестивый обычай зарывать в землю новорожденных детей (девочек). Эти обычаи зарывания оказались безнравственными и чудовищными с точки зрения идеологии нового времени. Эти изменения в социальной жизни стали объектом отражения в Коране.

Культура доисламских арабов испытывала влияние древнейеменской, сиро - эллинистической, иудейской, иранской культур. Характерным элементом доисламской культуры этого периода (так называемая джахилийя) была развитая устная народная словесность.

Арабы говорили, что песнь правит пустыней. Даже в наши дни арабы так же трепетно относятся к красоте слова, к лирике и музыке стиха. Как архитектура или живопись для других народов, так язык для арабов стал средством самовыражения . Письменность у арабов возникла в Южной Аравии примерно за тысячу лет до новой эры. Самые древние надписи были сделаны на диалектах южноарабских племен, однако в основу общеарабского литературного языка легли диалекты северных племен, письменность которых сложилось на основе арамейского алфавита, литература существовала, по-видимому, исключительно в виде поэзии, причем уже в первые века нашей эры поэзии чрезвычайно высоко развитой, с богатым языком и разнообразными метрами. Стихи и поэмы выдающихся поэтов были распространены по всему полуострову, их заучивали наизусть, меткие цитаты использовали в разговорной речи, они становились пословицами .

Поэты воспевали добродетели араба — гордого, сильного и храброго, верного племени, никому не подчиненного, воспевали упоение битвой и охотой. Наряду с традиционным восхвалением своего племени мы встречаем в стихах и пейзаж, и любовную лирику, овеянную грустью неизбежного увядания женской красоты и мимолетности любви, и философское раздумье о жизни с ее одинаковым для всех концом и описание верных друзей поэта - его лошади и верблюда, кстати, описание не менее подробное и любовное, чем описание женской красоты. Религиозные мотивы в целом редки в поэзии арабов, похождения богов и богинь их не занимали. Это была целиком светская поэзия, и хотя намеки на существование единого невидимого бога и загробной жизни в ней встречаются, преобладает насмешливое отношение к религии - не то чтобы поэт был атеистом, но он хотел показать, что не боится ни смерти, ни богов, ни дьявола.

Арабская поэзия того времени сохранялась главным образом в изустной передаче. Сурово критиковались отступления от языковой нормы (лахн), данной изначально и закрепленной в староарабской поэзии и Коране. Такая преемственность чистоты языка привела к тому, что современные арабы свободно читают и понимают тексты, написанные много веков тому назад.

Поэтический талант считался одним из высших достоинств человека, родством с поэтом гордились, поэт был желанным гостем любого племени и лицом неприкосновенным. Считали всерьез, что поэты одержимы демонами, что и позволяет им создавать их волшебные стихи, обладающие необъяснимой силой воздействия на человеческие сердца.

Поэзия VII—VIII вв., во многом опираясь на старые традиции, отличалась жизнерадостным тоном, воспевала воинские подвиги, веселье, любовь, вино. В прозе наиболее популярным был жанр любовно-приклю-ченческих рассказов и анекдотов из быта разных слоев населения. В X—XV вв. сложился известный сборник сказок «Тысяча и одна ночь», сюжеты которых были заимствованы у многих народов.

Так же высоко ценили арабы и красноречие, умение пользоваться словом. Удивительно, как на фоне уже по тому времени примитивного социального строя, при почти полном отсутствии заметных успехов в материальном производстве, арабы смогли создать богатейший литературный язык и достичь огромных успехов в поэзии. Культура слова, несомненно, свидетельствует, что арабы уже в первых веках нашей эры были потенциальными носителями высокой цивилизации, цивилизации, которой лишь бесплодность степей и пустынь до поры до времени мешала реализоваться в социальных, материальных и духовных областях .

Как создавалась эта цивилизация - можно лишь гадать. Вероятно, тысячелетние контакты едва ли не со всеми культурами и религиями Евразии не прошли для арабов бесследно, хотя и не изменили внешних форм тех сторон их жизни, которые были продиктованы суровыми условиями степей и пустынь. Эти условия держали арабов-кочевников на грани нищеты и голода, но они же не позволяли могущественным соседям завоевать Аравию, не давали возникнуть на ее территории сильному государству, которое на костях миллионов арабов и подневольных создало бы шедевры высокой культуры для немногих .

Но кочевое хозяйство, не создававшее материальных излишков, которые можно было или стоило отнять, на протяжении многих веков защищало арабов от социального порабощения, и так как это было хозяйство с очень высокой производительностью труда, они пользовались не только личной свободой, но и обильным досугом, необходимым для умственной и духовной жизни. Да и сам труд араба-кочевника, впрочем, как и араба-купца, не был монотонно-однообразным и скорее требовал от него искусства и сообразительности, чем физического напряжения. Возможно, поэтому уже в первые века новой эры араб, нищий и неграмотный, интеллектуально превосходил среднего подданного соседних могучих империй, не говоря уже о его безусловном превосходстве в военном искусстве.

Таким образом, в традиционном арабском обществе самоидентификация человека была тесно связана с представлением о происхождении от одного предка-тотема в зооморфном или антропоморфном образе, генеалогическим связям придавалось первостепенное значение. Формирование этнической культурной системы арабов проявляется в общности языка, религии и мифологии, нравов, моделей поведения, символов, ценностей и жизнеобеспечения. Арабская культура в традиционном обществе носит коллективный, традиционный, локальный, анонимный и изоляционистский характер. Для нее характерен культурный синкретизм, тесная связь всей жизни коллектива с ритуально- мифологическим комплексом, а социальных отношений с природными.

Таким образом, средствами идентичности личности в арабском обществе стали географическая (природная) среда, социальные условия, антропологический тип, хозяйственная культура и общность языка, верований, обычаев и этнического самосознания.